Бездушные  - Каролина Бринкманн

– Это имена умерших, – объяснил Кассиан. – Они не отсортированы по генам, потому что то, кем они были, не имеет никакого значения. Важно здесь то, что их никогда не забудут.

Рейна обернулась вокруг своей оси. С лестницы свисали ленты.

– Оставишь имя в храме? – спросил Кассиан, протягивая Рейне голубую ленточку.

Она не ответила, и он пожал плечами.

– Ладно, тогда я первый.

Он выводил буквы на своей ленточке, и Рейна непроизвольно повернула к нему голову.

Рейна никогда раньше не слышала такого странного имени.

– Это мой друг, – объяснил Кассиан, заметивший взгляд девушки. – Мы были очень близкими друзьями.

– Мои соболезнования.

– Спасибо.

На мгновение Рейне показалось, что она увидела слезы в его глазах.

Он сжал свою ленту в руке и поднес ее к губам, чтобы поцеловать.

Кассиан обошел винтовую лестницу, пытаясь найти подходящее место.

Рейна посмотрела на голубую ленту в своей руке и спрятала ее в карман.

Ей не нужен был храм, ведь она и так никогда не забудет имя своей матери.

Ветер снаружи ревел, будто соглашаясь с ней, и Рейна улыбнулась.

Шторми. Вечный боец. Она никогда не успокоится, даже после смерти.

Когда Кассиан закончил, Рейна обошла всю башню, читая имена тех, кто был увековечен на ее стенах. Она следила за тем, чтобы случайно не наступить на певчих лягушек, прыгавших у нее под ногами. Они квакали по поводу и без, оправдывая свое название. Звучало так, будто они пели о тех самых погибших, чьи имена украсили стены храма.

– Готова?

В его глазах не осталось и следа слез или горя.

– Пойдем, солнце.

Они поднялись по винтовой лестнице, пытаясь не соскользнуть с нее. Ступеньки шатались и угрожающе скрипели с каждым шагом, но оставались на месте.

Когда они вышли на смотровую площадку, солнце было уже над горизонтом, отбрасывало свои лучи на бушующую поверхность Вечного моря, заставляя воду светиться.

– Оно огромное! – удивилась Рейна. – Я никогда раньше не видела столько воды! Даже в Лазурном береге!

– Оно продолжается даже за стеной, – Кассиан указал на сооружение вдали. Огромная стена, над которой летали дроны. Там были сторожевые башни с часовыми и планерами, охранявшие границы страны.

– Столько дронов, – отметила Рейна, рассматривая тени, кружащиеся в небе.

– Да, в этот раз их больше, чем раньше, – нахмурился Кассиан. – Возможно, проклятые снова вернулись…

На смотровой площадке они были не одни. Рядом с ними стояла железная фигура, смотрящая вдаль. Это была химера, которая сидела на камне.

Получеловек-полурыба.

Туловище красивой обнаженной женщины и плавник вместо ног. На голове у нее была странная красная шапка, от которой почти ничего не осталось. Видимо, она защищала от солнца.

– Это Найк. – Кассиан указал на женщину. – По крайней мере, так написано на ее шапке.

– А правда, что такие химеры существовали в прежнем мире? – Рейна была очарована статуей и обошла ее, чтобы рассмотреть поближе. Жабр у нее не было. Судя по груди, она была млекопитающим, но Рейна при всем желании не могла понять, откуда бы у нее могли появиться дети.

– Если и были, этот вид вряд ли смог бы долго продержаться. Они явно не смогли бы продолжать род.

– Прямо как мы, да?

Рейна удивленно взглянула на Кассиана. Он посмотрел на нее, наблюдая за реакцией, и продолжил:

– Ты же знаешь это. И я знаю. Может, мы и одарены красотой, умом и силой, но явно не можем продолжить свой род.

– До этого Благословенным прекрасно это удавалось, не так ли? – сухо заметила Рейна.

– Сколько исследований бы мы ни проводили, проблема продолжения рода не решается. Благословенных становится все меньше, и мне интересно, как мы выстоим в этой войне со временем.

– Ты имеешь в виду войну с повстанцами?

Повстанцы. Рейна вспомнила о них, и по ее коже пробежали мурашки.

Она увидела перед собой широко открытые глаза Дафны в миг смерти. Запах мочи и пота, смешавшийся с затхлостью камеры. Как долго ее будут преследовать эти воспоминания?

Она быстро перевела взгляд на женщину-рыбу в старой грязной шляпе, на которой было написано «Найк», и надеялась, что Кассиан не обратит внимания на ее трясущиеся руки.

– Повстанцы? – Благословенный безрадостно засмеялся. – Если бы они были нашей единственной проблемой… – Он указал на стену, растянувшуюся впереди.

– Что находится за ней? Это вопрос, который мы должны задать себе, – Кассиан опустился на колени и протер своим рукавом ржавое пятно на перилах.

Там, на изменившем цвет металле, виднелись какие-то рисунки. Рейна присела на корточки рядом с ним, чтобы рассмотреть их.

В картинках было не много смысла. Было больше похоже на кучу хаотичных рисунков, которые сделал ребенок. Крупные человечки, маленькие человечки. Люди странной формы. Туман, который оставляет за собой мертвые тела. И монстр, которого Рейна никогда не видела раньше.

Судя по всему, Кассиан больше понимал в картинках, украшавших башню. Он указал на группу человечков, которые были крупнее других и выпрыгивали из яиц. На яйцах были символы – треугольники из трех точек.

– Я уже видела такие, – прошептала Рейна.

– Такие есть в Пещере Ангелов, – объяснил Кассиан.

Да, она вспомнила.

– Это наш знак. Знак создателя и его Благословенных.

– Создателя?

– Он был нашим военачальником в Войне Гигантов, – сообщил Кассиан.

– Что еще ты знаешь? – Рейна уставилась на него.

С тех пор как она узнала, что у Благословенных не может быть детей, ей хотелось узнать, откуда они появились, ведь они пришли в этот мир явно не из яиц, которые стояли в Пещере Ангелов. Или все же из них?

– Это Благословенные. Мы. И мы защищаем людей, – объяснил Кассиан, указывая пальцем на маленькие фигурки, прячущиеся за яйцами. За всем этим скрывалось что-то еще, но было непонятно, что именно, будто кто-то расцарапал эти изображения. Что-то большое, протянувшее свои руки-щупальца в направлении Благословенных.

– Что это? – Рейна подошла поближе.

Это выглядело как осьминог или медуза, но существо было сложно разглядеть.

– Машины. Мы воевали против них.

Благословенные воевали против машин?! Это была та самая война, уничтожившая прежний мир? Но кто тогда Благословенные? Были ли они теми, кто пытался спасти людей от машин, как показано на картинке? Кем они были, защитниками и хранителями, надеждой на лучший мир или обычными солдатами? Или, может быть, оружием?